Впервые истории кандидат из Костромы принял участие в выборах Президента Российской Федерации. Одни называли его идею сумасшедшей, другие искали корыстный умысел, третьи – поддерживали и считали, что благодаря ему на Кострому обратят внимание далеко за пределами региона. Так или иначе, Центральная избирательная комиссия допустила до сбора подписей всего двух самовыдвиженцев – действующего Президента Владимира Путина и изобретателя, депутата Костромской областной Думы Владимира Михайлова. Собрать необходимые для регистрации 300 000 подписей Владимир Михайлов все же не смог, а потому его фамилию в бюллетенях 18 марта мы не увидим. Тем не менее мы решили не упускать возможность и узнали о впечатлениях, оставшихся от президентской кампании, у её непосредственного участника.
- Владимир Викторович, можете вспомнить тот момент, когда вам впервые пришла идея принять участие в президентских выборах?
- Впервые я сказал об этом в декабре 1994 года на своем юбилее. Мне тогда исполнилось тридцать лет, и я в шутку ответил на одно из поздравлений, что скоро стану Президентом России и буду руководить не только предприятием, которому на тот момент было четыре года, но и страной. Мы посмеялись, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. И вот спустя двадцать с лишним лет действительно решил принять участие в выборах. 10 июля 2017 года я опубликовал видеообращение, в котором сказал, что буду баллотироваться на пост Президента.
- Вы понимаете, что многие тогда подумали, что Михайлов сошел с ума?
- Первая реакция была именно такой. Говорили: «еще один дурачок», «злой дядька». Знакомые поддерживали, но вряд ли кто-то воспринял мое заявление всерьез. Понимаете, я не боюсь быть смешным. Гораздо страшнее быть никчемным. Я привык к подобной реакции на многие предложения и идеи. Но те же самые люди, которые сначала критикуют меня, потом зачастую признают мою правоту. В этом нет ничего нового, такая история продолжается уже на протяжении 25-30 лет. Не могу сказать, что меня абсолютно не интересует мнение окружающих, но я видел цель и шел к ней, не обращая внимания на то, что говорят вокруг.
- Какую цель вы ставили себе перед выборами? Попасть в бюллетень?
- Я же нормальный, адекватный человек и еще в середине декабря, когда Совет Федерации затянул с объявлением выборов, понимал, что не стану зарегистрированным кандидатом в Президенты.
- По словам Председателя Центрального избирательного комитета Эллы Памфиловой, на старте кампании 46 кандидатов известили ЦИК о своем намерении участвовать в выборах в качестве самовыдвиженцев. В итоге сдали документы пятнадцать человек, а до сбора подписей допустили лишь двоих – вас и Владимира Путина. Можно ли это считать успехом?
- Мне было сложно представить, что меня будут сравнивать с действующим Президентом. Конечно, в определенной степени это стечение обстоятельств. Сложно судить, много мы сделали или мало, чтобы получить разрешение ЦИКа на выдвижение и сбор подписей. Но я точно знаю, что мы сделали все возможное. Собрать же 300 000 подписей как минимум в 40 регионах за две недели просто нереально. Если, конечно, ты не действующий Президент страны.
- Если бы у вас было не две недели, а два месяца, вы бы успели собрать подписи?
- Даже партии, чьи отделения есть в половине регионов страны, не смогли собрать за месяц 300 000 подписей, ограничившись отметкой в 150-160 тысяч. Стоит понимать, что сбор подписей – достаточно дорогостоящее занятие. Нужно напечатать листы и агитационные материалы, оплатить работу людей... Считается, что на сбор 300 000 подписей нужно порядка ста миллионов рублей. У меня таких денег нет. Были люди, которые предлагали мне организовать сбор подписей из расчета 100 рублей за каждую. Это тридцать миллионов. Сумма уже более реальная, но здесь возникает вопрос к качеству собранных подписей.
- Во сколько в итоге вам обошлось участие в кампании?
- С избирательного счета мной потрачено порядка трех с половиной миллионов рублей. Эти цифры абсолютно открыты, они отображены в последнем финансовом отчете. В основном, это средства на аренду помещений, деньги рекламным агентствам, проводившим сбор подписей, расходы по изготовлению агитационных материалов и подписных листов.
- Это официальные расходы за последний месяц. Но по сути ваша кампания началась гораздо раньше…
- Я не готов назвать точную сумму, потому что не проводил таких подсчетов. Но если рассматривать период с июля 2017 года, думаю, речь идет примерно о десяти миллионах рублей.
- Давайте от финансовых подсчетов снова вернемся к подписям. Ста тысяч, которые вам удалось собрать, достаточно для регистрации кандидата от партии. Не жалеете, что отклонили имеющиеся предложения и пошли на выборы в качестве самовыдвиженца?
- Партия, кандидат от которой набирает больше трех процентов голосов на выборах Президента, получает от государства 330 миллионов рублей. И, к сожалению, некоторые политические силы идут на выборы, чтобы побороться за эти деньги, а не за свои идеи. Мне не хотелось в этом участвовать. Это первое. Второе – я не видел партии, чьи идеи были бы мне близки. Поэтому баллотироваться от партии только для того, чтобы облегчить себе процедуру регистрации на выборах в качестве кандидата, я считаю неправильным. И, наконец, собранные 100 тысяч подписей совсем не гарантируют попадание в бюллетень. Что и подтвердила в очередной раз эта кампания.
- Насколько справедливо, на ваш взгляд, что самовыдвиженцы обязаны собрать в три раза больше подписей, чем кандидаты от партий?
- Я считаю, эта разница не обоснована. И предлагаю не только сделать равные условия для всех кандидатов в части необходимого количества собранных подписей, но и упростить процесс самовыдвижения. В ближайшее время я планирую внести на рассмотрение Думы соответствующую законодательную инициативу. На выборах не должно быть обязательных условий, которые может выполнить только действующий Президент.
- Не боитесь, что упрощение процедуры самовыдвижения приведет к увеличению «кандидатов с чудинкой», как назвала их Элла Памфилова?
- Мы говорим о возможности попасть в бюллетень, возможности донести свои идеи, а не об участии в выборах конкретных людей. Может быть, этот «кандидат с чудинкой» предложит идею, способную объединить всю страну, и мы начнем развиваться? Мне нравится выражение барона Мюнхгаузена, который сказал: «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо – это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь...» Сейчас в политике практически одни серьезные люди, но Россия при этом деградирует.
- На сегодняшний день ваше участие в выборах в качестве кандидата официально завершено. Каковы дальнейшие политические планы?
- Выборы, особенно такого высокого уровня, - один из этапов на пути к главной цели сделать Россию лучшей страной. И я уверен, что мне это удастся. По двум причинам. Первая – я знаю, как этого добиться. Вторая – за все время я не встретил ни одного человека, который не согласился бы с этой идеей. Можно спорить, при каком политическом уклоне хотелось бы жить и кого хочется видеть у власти, но никто не против того, чтобы наша страна была лучшей. Не в сравнении со вчерашним днем, а в сравнении с мировыми лидерами. И это та цель, над достижением которой я буду работать. Мы не должны позволить, чтобы из России сделали Кубу или Северную Корею.
- Представим на минуту, что 19 марта вы проснулись Президентом России. С чего бы начали свою работу?
- Одна из самых серьезных бед России в невыполнении судебных решений. Убежден, что права и свободы людей должны быть защищены. Поэтому я начал бы свою работу с судебной реформы. Второе – сократил, как минимум, половину чиновников. Их у нас сегодня больше, чем было в СССР. И это показатель. Третье – всерьез занялся бы вопросами развития производства. Предприятия, внедряющие инновационные технологии, получили бы максимальные преференции. И одновременно ужесточил бы законодательство в части ответственности за неуплату налогов. Это преступление должно быть приравнено к терроризму.
- По закону мы не имеем права агитировать за кого-то из кандидатов, поэтому не буду спрашивать, за кого вы проголосуете. Но не могу не узнать: вы пойдете на выборы 18 марта?
- За всю жизнь я не пропустил ни одни выборы, но впервые у меня возникает желание не ходить на них, потому что я понимаю, что не могу ничего изменить и знаю исход голосования на все 100%. Но все равно пойду, потому что, как гражданин и участник процесса, не имею права этого не делать.
